Доклад инструктора-пропагандиста Нарымского окружного комитета РКП(б) Величко И. В. Сталину, Р. И. Эйхе и секретарю Нарымского окружкома ВКП(б) К. И. Левиц
3–22 августа 1933 г.
Совершенно секретно
р. Назина — приток Пани,
пос. Новый Путь
29-го и 30-го апреля этого года из Москвы и Ленинграда были отправлены на трудовое поселение два эшелона деклассированных элементов. Эти эшелоны, подби Подробности
рая по пути следования подобный же контингент, прибыли в г. Томск, а затем на баржах в Нарымский округ.
18 мая первый и 26 мая второй эшелоны, состоя из трех барж, были высажены на реке Оби у устья р. Назина, на остров Назина, против остяцко-русского поселка и пристани этого же названия (Александровский район, северная окраина Нарымского округа).
Первый эшелон составлял 5 070 человек, второй — 1 044. Всего 6 114 человек. В пути, особенно в баржах, люди находились а крайне. тяжелом состоянии: скверное питание, скученность, недостаток воздуха, массовая расправа наиболее отъявленной части над наиболее слабой (несмотря на сильный конвой). В результате — помимо всего прочего — высокая смертность. Например, в первом эшелоне она достигала 35–40 человек в день.
Показателен в данном случае такой факт. Первый эшелон пристал к острову в прекрасный солнечный день. Было очень тепло. В первую очередь на берег были вынесены до сорока трупов, и потому что было тепло, а люди не видели солнца, могильщикам было разрешено отдохнуть, а затем приступать к своей работе. Пока могильщики отдыхали, мертвецы начали оживать. Они стонали, звали о помощи и некоторые из них поползли по песку к людям. Так из этих трупов ожили и стали на ноги 8 человек.
Жизнь в баржах казалась роскошью, а пережитые там трудности сущими пустяками по сравнению с тем, что постигло эти оба эшелона на острове Назина (здесь должна была произойти разбивка людей по группам). Сам остров оказался совершенно девственным, без каких [бы] то ни было построек. Люди были высажены в том виде, в каком они были взяты в городах и на вокзалах: в весенней одежде, без постельных принадлежностей очень многие босые.
При этом на острове не оказалось никаких инструментов, ни крошки продовольствия, весь хлеб вышел и в баржах, поблизости также продовольствия не оказалось. А все медикаменты, предназначенные для обслуживания эшелонов и следовавшие вместе с эшелонами, были отобраны еще в г. Томске.
Такое положение смутило многих товарищей, сопровождавших первый эшелон [в] 5 070 ч[еловек] (дело в том, что еще в баржах многие из-за недостатка хлеба голодали). Однако эти сомнения комендантом Александровско-Ваховской участковой комендатуры Цыпковым были разрешены так: «Выпускай… Пусть пасутся».
II.
Жизнь на острове началась.
На второй день прибытия первого эшелона, 19 мая выпал снег, поднялся ветер, а затем [ударил] мороз. Голодные, истощенные люди, без кровли, не имея никаких инструментов и в главной своей массе трудовых навыков и тем более навыков организованной борьбы с трудностями, очутились в безвыходном положении. Обледеневшие, они были способны только жечь костры, сидеть, лежать, спать у огня, бродить по острову и есть гнилушки, кору, особенно мох и пр. Трудно сказать, были ли возможности делать что-либо другое, потому что трое суток никому никакого продовольствия не выдавалось. По острову пошли пожары, дым.
Люди начали умирать.
Они заживо сгорали у костров во время сна, умирали от истощения, и холода, от ожогов и сырости, которая окружала людей.
Так трудно переносился холод, что один из трудпереселенцев залез в горящее дупло и погиб там на глазах людей, которые не могли помочь ему: не было ни лестниц, ни топоров.
В первые сутки после солнечного дня бригада могильщиков смогла закопать только 295 трупов, неубранных оставив на второй день. Новый день дал новую смертность и т. д.
...
В результате всего из 6 100 чел., выбывших из Томска, и плюс к ним 500–600–700 чел. (точно установить не удалось), переброшенных на Назинские участки из других комендатур, на 20 августа остало